Как каждому депутату полагается по креслу, так и ни один подъезд не обходится без бабушки-старожилы. Эти люди всегда в курсе всех событий и они совершенно точно знают о вас гораздо больше, чем вы сами знаете о себе.
- Том, как ты вовремя, - сладко улыбнулась фрау Зильберман, - лифт поломался, я все думала, кого бы мне попросить помочь донести наверх пакеты из магазина.
- Я бы с удовольствием, но у меня в багажнике музыкальный центр…
- Так ты в две ходки… Билл, золотко, - радостно возликовала старушка, от чего Том едва ли не уронил наспех сооруженную пирамиду из техники и кульков фрау, - помоги мальчику донести пакеты. - И когда Билл подошел, Тому едва хватило сил чтобы не зажмуриться, то ли от страха, то ли от другого непонятного чувства.
Билл, словно за что-то извиняясь, улыбнулся и, забрав пакеты, зашел в парадную.

Очередная ничего не значащая встреча, была бы, но…
Но в этот раз Том все же внес в нее некий шарм абсурда и незабываемости.
Уже потом, когда фрау срылась за дверью своей квартиры, Том понял, что пока они поднимаются на свой этаж, ему просто необходимо заговорить:
- Билл, - решительно окликнул он, пытаясь понять, о чем же лучше спросить, но дальше сработал рефлекс, ведь это так часто происходило в воображении и уже было четко отрепетировано. - Мы соседи. Давно хотел с тобой познакомиться. Как тебя зов… - и на этом моменте появилась острая нужда в спасительном конце света. Глупо, очень глупо.
Но Билл только рассмеялся:
- Знаю, что соседи. А меня так и зовут - Биллом.
После этого Том не рискнул заговорить, хотя Билл продолжал о чем-то, активно жестикулируя разглагольствовать, периодически оборачиваясь и вопросительно глядя на молчащего собеседника.

POV Tom

Всегда завидовал тем, кто может сказать « я до сих пор не встретил человека, с которым хотел бы провести жизнь». Глупо, да? Казалось бы, ну чему тут завидовать? Но я встретил, я хотел бы, я …
Я самое нелепое существо на этой гребаной планете.
Мы жили бок о бок, в соседних квартирах, мы учились в одной школе, открывали одновременно дверь парадной, сталкивались лбами, резко заворачивая за угол, мы…
И ничего.

Однажды, даже вместе застряли в лифте и когда я, наконец, решил заговорить - у него зазвонил телефон.

Ненавижу телефоны – мой слишком редко звонит.

Этот новомодный показатель успешности всегда выдавал мне неутешительные результаты: десять сообщений за месяц и примерно семь из них от оператора. И плевать, что сам я никогда никому не отвечал. Просто не хотелось - «как у меня дела?». Господи, ну какие к черту дела? Нет ничего более неизменного, чем моя жизнь, чем он в ней, чем он вне ее.

Мы обычные соседи, мы… никто.
Просто нас нет. Есть я и моя фантазия - мои проблемы, мой задыхающийся мир.
Есть тишина комнат, тиканье часов, пищание микроволновки, звук закипающего чайника.
и еще дорогое мне позвякивание твоих ключей, наши двери рядом и мне всегда кажется, что сейчас ты откроешь ими мою.
Две секунды счастья и вечность безысходности, достойный ли это обмен?

А что стоит просто остановить его, сказать … что-то сказать, например, свое имя.
Это ведь просто: «привет, я - Том». Потом, для вида, снова спросить как его зовут, хотя это я и так знаю, даже лучше чем свое: его имя я чувствую, свое – нет.
Случись так, что в мою жизнь кто-то войдет, кто-то лишний, пусть ненадолго, но я бы хотел, чтобы его звали «Билл». Мне это физически необходимо, другого имени я не произнесу, не выговорю, оно предаст меня в самый неудачный момент, выдаст с потрохами, вывернет всю душу.

Если бы я его ненавидел – я бы обязательно сообщил ему о своих мыслях на этот счет, я бы кричал об этом каждым движением, словом; на всех углах, перекрестках, площадях, со всех крыш.
Я бы гордился ненавистью.
Я люблю это сильное волевое чувство, оно помогает мне ощущать свою значимость, но это дурацкое мелочное «люблю» - так я не умею

Я все откладываю, думаю, что однажды ему все скажу, просто нужно дождаться правильного момента.
Но когда настанет «однажды», я уверен, что подумаю: «уже слишком поздно».
Впрочем, я же давно так подумал, еще с того самого первого момента, когда его увидел.

Если бы я мог перемотать время, родиться другим человеком, быть иначе воспитанным – я клянусь, что сделал бы это, перечеркнул ради него все.
И я продолжаю переворачивать страницы книги моей жизни в надежде, что когда-то найду достойную, ту, на которой можно было бы написать заглавными витиеватыми буквами это простое имя «Билл».Однажды.
Возможно, однажды именно так и будет.